Zutiefst...
Als wir den Abschied kommen sahen,
weintest du einen Ozean,
der uns sofort hungrig verschlang.
Bald schwand das Licht, verging der Klang.
Ich weiß nicht, ob du an mich dachtest,
ab und zu des Nachts erwachtest,
ob du immer einsam schliefst,
doch nicht alleine,
blieb ich danach doch stets zutiefst
der deine.
Zutiefst verletzt. Zutiefst entsetzt.
So stark vernetzt und doch allein.
Zutiefst verwandt. Zutiefst gebannt.
So sehr entbrannt, doch ohne Schein.
Zutiefst bewegt, zutiefst erregt,
und ein selbst auferlegtes Joch,
zutiefst verstört und unerhört.
Zutiefst ergeben. Immer noch.
Hier unten rann der graue Sand
nicht mehr so schnell durch meine Hand.
Doch unerbittlich, Korn um Korn,
ging, was begriffen war, verloren.
Und nachts vom Muschelsplitterkissen
wurden Tränen fortgerissen,
als du mir über mein Grab liefst,
ohne Gebeine,
blieb ich dabei doch stets zutiefst
der deine.
Zutiefst verletzt. Zutiefst entsetzt…
Hier unten wähnte ich mich relativ geborgen und fast sicher,
unerreicht, und niemand kam mich suchen oder rief nach mir.
Leis schwebte Tinte fort wie Rauch, die Zeichen wurden wunderlicher.
Aufgeweicht im salzgetränkten Nass entschwand das Briefpapier.
Oh, zutiefst!
Die Fäden aus dem toten Holz, endlich befreit von ihrer Bürde,
schwebten inhaltslos von Strömungen getragen, träg und faul.
Sich noch erinnernd an ein Sein, von großer Last geprägt und Würde,
lebten sie, nun wartet höchstens ein reflexgetrieb'nes Maul.
Sind wie erhofft am Ende diese Tunnels Lichter angegangen?
Anglerfische stehen reglos dort am Antifirmament.
Längst nimmt das Leuchten mich viel stärker als das Pappmaschee gefangen,
doch aus dem Bauch fließt Tinte auf das gleichfalls schwarze Pergament.
Oh, zutiefst!
Mit einem alten Grätenkamm
zerfurchte ich den kalten Schlamm
zu dem, was ist, so rasch zerfällt,
der doch kein Leben mehr enthält.
Einzig die Stille sprach noch Bände.
Selbst als du vom anderen Ende
der Welt ganz leise nach mir riefst
als Rettungsleine,
blieb ich dir fern und doch zutiefst
der deine.
Zutiefst verletzt. Zutiefst entsetzt…
|
Глубоко…
Когда мы поняли, что расстанемся,
Ты наплакала целый океан,
И он тут же жадно проглотил нас.
Вскоре исчез свет, пропал звук.
Я не знаю, вспоминала ли ты обо мне,
Просыпалась ли иногда по ночам,
Спала ли всегда в одиночестве,
Но не одна,
Однако и после этого я оставался глубоко
Твоим.
Глубоко задет, в глубоком ужасе,
Так сильно привязан и все же одинок.
Очень близок, но отвергнут,
Горю, но не сияю.
Глубоко тронут, глубоко взволнован,
Сам возложил на себя бремя,
Глубоко растерян и неуслышан,
Глубоко предан, все еще.
Здесь, внизу, серый песок уже не так быстро
Утекал сквозь мои пальцы.
Но неумолимо, крупинка за крупинкой,
Я потерял все, что успел постичь.
И по ночам подушка из осколков ракушек
Уносила слезы.
Когда ты ходила по моей могиле,
У меня не было тела,
Но и тогда я оставался глубоко
Твоим.
Глубоко задет, в глубоком ужасе…
Здесь, внизу, мне казалось, что я в относительной безопасности и почти защищен,
Недосягаем, и никто не приходил меня искать и не звал.
Тихо, как дым, улетали чернила, знаки становились все причудливей.
Письмо размокло от соленой воды и исчезло.
О, глубоко!
Волокна мертвого дерева наконец освободились от своего бремени,
Течение бессмысленно несло их, медленно и лениво.
Еще помня о существовании под грузом большой ноши и достоинства,
Они жили, а теперь максимум, что их ждет – пасть, подчиняющаяся рефлексу.
В конце этого туннеля, словно по желанию, загорелись огни?
Клоуновые рыбы замерли на антинебосводе.
С давних пор сияние пленит меня гораздо сильней, чем папье-маше,
Но из живота текут чернила на такой же черный пергамент.
О, глубоко!
Старым гребнем из рыбьих костей
Я разгребаю холодный ил.
Он так быстро превратился в это,
Но в нем больше нет жизни.
Лишь тишина говорила о многом.
Даже когда ты с другого конца
Света очень тихо звала меня,
Как спасательный трос,
Я оставался чуждым, но все же глубоко
Твоим.
Глубоко задет, в глубоком ужасе…
Автор перевода - Aphelion
|
