Венеция, 12 мая 1834 г.
Нет, мое дорогое дитя,
Эти три письма не надо считать
Последним рукопожатием покидающей тебя возлюбленной,
Это объятие верного тебе брата.
Это чувство слишком прекрасно, слишком чисто и слишком нежно для того,
Чтобы когда-либо я захотела его лишиться.
Пусть память обо мне не отравит ни единой радости твоей жизни,
Но пусть и эти радости не омрачат и не уничтожат моей памяти.
Будь счастлив, будь любим. Да и как тебе не быть счастливым и любимым?
Храни мой образ в потайном уголке твоего сердца,
И заглядывай туда в дни печали,
Чтобы находить утешение или ободрение.
Люби же, мой Альфред, люби по-настоящему.
Полюби молодую, прекрасную женщину,
Еще не любившую, не страдавшую.
Заботься о ней и не давай ей страдать.
Сердце женщины ведь так нежно,
Если только это не камень, и не ледышка.
Я думаю, что середины не существует,
Также как нет ее и в твоей манере любить.
Твоя душа создана для того, чтобы любить пламенно
Или совершенно очерстветь.
:
Ты повторял сотни раз – и как бы ты от этого не отрекался,
Ничто не вытеснить этих слов:
В мире есть только одна значительная вещь – любовь.
Быть может, ты любил меня мучительно для того,
Чтобы отдаться другой любви непосредственно и легко.
Быть может, та, будущая возлюбленная,
Будет тебя любить меньше меня, но возможно,
Что она будет счастливее и более меня любима.
Быть может, твоя последняя любовь будет самой романтической и самой юной.
Но твое доброе сердце, умоляю тебя, не губи его!
Пусть оно участвует целиком или частью
Во всех твоих увлечениях,
Чтобы ты мог когда-нибудь оглянуться назад
и сказать подобно мне:
Я много страдал, иногда заблуждался,
Но я любил.
