Луи смылся,
Смылся из Fresnes в рясе
Священника, он был уверен
В своём требнике и своей тонзуре,
И он сказал себе:
<Я сделал это, я сделал это, наконец я сделал это!>
В церкви его подобрали.
Затем он собрал вещи,
Скомкав в мешок
Переодетое грязное бельё.
Все его друзья уже окружали
Прачечную;
<Я здесь, я здесь>, – сказал он им.
Но полицейские там были тоже!
О, бай-бай, Луи, бай-бай-бай,
О, бай-бай, Луи,
Это жизнь, это жизнь, Луи!
И на стене тюрьмы
Он высек маленькую палочку –
Совершено семьдесят два побега,
Еще раз ему не удалось
Увидеть жену и малышей,
Которые выходят из терпения дома.
Прогулка в шеренгу по трое,
Лишения, гороховый суп, –
Луи не имел к этому вкуса,
Бай-бай, Луи, Луи, бай-бай!
В тюрьме, которая спит,
Наполненная снами сейфа,
Бьют тревогу, и каждый выходит,
Чтобы увидеть Луи, который снова бежит
И восклицает:
<Я сделал это, я сделал это, на этот раз я сделал это!>
Потом его возвращают в кровать.
О, бай-бай, Луи, бай-бай-бай,
О, бай-бай, Луи,
Это жизнь, это жизнь, Луи!
Приятели говорят: <Не делай ты этого,
Соберись в другой раз>.
Но Луи мрачен в кутузке,
Думая о том, что его друзья
Совершают кражи со взломом на Юге,
В то время как он умирает от скуки в тени,
Палец о палец не ударяя;
Он потеряет навык этой работы,
У него было к этому столько пристрастия!
Бай-бай, Луи, Луи, бай-бай!
От Alcatraz до Fresnes,
От Tsin-Tsin до Святой Елены
Крутится ещё надоедливый припев,
Который повторяет бесполезные подвиги
Луи:
<Я сделал это, я сделал это!>
Бедный Луи!
