Боже, сохрани меня,
Боже, сохрани меня.
Могу я рассказать тебе кое-что?
Могу я рассказать тебе историю?
Это обо мне и Билли,
Потому что я помню,
Я помню, что всё это началось с покупки машины,
Это было первой вещью, которой
Он когда-либо владел в стороне от меня.
Она была красного цвета,
Красного цвета, и он возил меня,
Возил меня до умопомрачения.
Теперь это уже в прошлом.
Это была весна или лето 65-го, я не помню.
Колесо парило и потело, к нему всё липло.
И я видела, как натянулись сухожилия на его шее.
Он заставлял меня молиться
За одетой маской, как на лице смерти,
Когда сажал на заднее сиденье, и он сказал:
Боже, сохрани меня,
Боже, сохрани меня.
Унаследовал отцовскую ненависть, вот что он сказал.
Он был достаточно упрям,
Чтобы найти боль за вратами небес,
Но каким-то образом,
Он мог освободить радость изнутри,
Я действительно, действительно была свободна и жива.
И я сделала бы всё ради него.
Его не хватало,
Его никогда не хватало.
Он повернулся ко мне и сказал:
Он, он сказал:
‘Даже сыну бога пришлось умереть, моя дорогая’.
И он хотел всего,
Он хотел всего,
Ему хотелось мёда от короля.
Он заставлял меня
Он заставлял меня молиться,
Прячась на заднем сиденьи, словно он Иисус.
Он заставлял меня молиться,
Он хотел всего.
Он хотел всех почестей от короля.
Скажи это!
‘Даже сыну бога пришлось умереть, моя дорогая’.
‘Давай, скажи это!’
Боже, сохрани меня,
Боже, сохрани меня.
