Northern Fires (Guernica)
Ration my breath, terror clandestine in my chest
Mangled, I lay on a foreign forest floor
Caught in an instant, divided by distance
Alone in the fray, clutching my trigger, I pray
As I make amends with death on a distant shore
Such is the fate of the nation-state, despite the myths they propagate
The narrative never fits the crime
Democracy’s died this death a thousand times
The masses kneel before the golden cross
Held by the priest who bows at the feet of the king
We stand alone in the dust of what could be
Fighting to find our humanity
Bury me with my name in an unmarked grave
Another casualty to the vanity of history
The war marches on after the killing ends
Take our lives: colonize our minds
I’ve been digging through timelines, historical bylines
I find the fatal flaw in our design lies
Between thoughts we had and words we knew
Between what we’re told and what is true
Who fuels the fascist? A classist
Inculcating the masses in passes
Under the contrived countenance of contrition
The victor writes the story, more often burns the manuscript
Set fire to a pyre, cremate the crimes that they commit
But the flames kept us warm
So we bit our tongues and tasted scorn
The bitter stench of finite men
Betrayed by the thieves they swore to defend
The bell will toll, and in the end
Lay only echoes of what could have been
We stand alone in the dust of what could be
Fighting to find our humanity
We stand alone in the dust of what could be
Nothing we fought for will set us free
Throw myself, headlong, to the jaws of the beast
The war machine that feeds for eternity
Throw myself, headlong, to the jaws of the beast
The war machine that turns for eternity
Throw myself, headlong, to the jaws of the beast
The war machine that feeds for eternity
Throw myself, headlong, to the jaws of the beast
The war machine that turns for eternity
|
Северные Пожары (Герника)
Нормализуй мое дыхание, подпольный ужас в моей груди
Искалечен, я лежу в чужом лесу
Пойман в мгновение, разделен удаленностью
Один в борьбе, сжимаю свой курок пока молюсь
Когда я заглаживаю свою вину смертью на отдаленном берегу
Такова судьба национального государства, несмотря на распространяемые мифы
Рассказ никогда не соответствует преступлению
Демократия умерла этой смертью тысячу раз.
Массы преклонили колено перед золотым крестом
Его держит священник, склонившийся у ног царя
Мы стоим одни в прахе того, что могло быть
Сражаемся, чтобы найти нашу человечность
Похорони меня с моим именем в безымянной могиле
Ещё одна жертва тщеславия истории
Война идет после того, как убийство заканчивается
Возьми наши жизни: колонизируй наш разум
Я копал сквозь временные рамки, исторические авторские работы
Я нашел роковую ошибку в нашей разработке лжи
Между мыслями, что мы имели, и словами, которые мы знали
Между тем, что нам говорят, и тем, что является правдой
Кто разжигает фашизм? Классицизм
Внушая массе в переходах
Под надуманным выражением раскаяния
Победитель пишет рассказ, чаще всего горит рукопись
Поджигайте костер, кремируйте преступления, которые они совершают
Но пламя согревало нас
Итак, мы прикусили наши языки и вкусили презрения
Горькая вонь ограниченного человека
Преданных ворами, которые клялись притворяться
Колокол прозвенит, и в конце концов
Останутся лишь отголоски того, что могло бы быть.
Мы стоим одни в прахе того, что могло быть
Сражаемся, чтобы найти нашу человечность
Мы стоим одни в прахе того, что могло быть
Ничто из того, за что мы боролись, не освободит нас
Бросаюсь, сломя голову, в пасть зверя
Военная машина которая питается вечностью
Бросаюсь, сломя голову, в пасть зверя
Военная машина которая превращается в вечность
Бросаюсь, сломя голову, в пасть зверя
Военная машина которая питается вечностью
Бросаюсь, сломя голову, в пасть зверя
Военная машина которая превращается в вечность
|
