Сегодня я смотрел
На другой берег реки.
Я видел город в тумане и башню старой церкви…
Там, где летают чайки…
Я видел, как грустные ломовые лошади шли домой
В серебристо-белом свете.
Я видел двух священников на пароме,
Октябрьских гусей холодной зимней ночью…
И все это время река бесконечно
Текла к морю…
Два священника — один моложе, другой старше –
Заглянули сегодня к нам в дом, чтобы вознести молитвы умирающему,
Провести последний обряд.
Один — чтобы научиться, другой — чтобы научить,
Куда дует ледяной ветер,
Суетясь и волнуясь в священной тьме,
Словно стая ворон…
И все это время река бесконечно
Текла к морю…
Если бы я мог, я бы взял лодку у реки,
Я бы похоронил старика,
Я бы похоронил его в море…
Блаженны нищие, ведь они унаследуют землю.
Лучше быть нищим, чем толстяком в игольном ушке1…
Услышав эти слова, я могу поклясться,
Старик рассмеялся.
‘Что хорошего в истощавшем мире и как он может иметь
Хоть какую-то ценность?’
И все это время река бесконечно
Текла, как немая слеза…
И все это время река текла…
Отец, если Иисус существует, то
Как так вышло, что он никогда не жил здесь?..
Учителя твердили нам: римляне построили это место.
Они возвели стену и храм на краю своей империи,
В городе-гарнизоне.
Они жили и умирали, они молились своим богам,
Но каменные боги ни издавали ни звука.
И их империя пала, а все, что осталось, —
Лишь камни, что нашли рабочие…
И все это время река текла
В ниспадающем свете северного солнца.
Если бы я мог, я бы взял лодку у реки…
Люди с ума в конгрегации2…
Лучше они становятся лишь
Поодиночке,
Поодиночке…