Значит, с картечью в глазах
и пурпурным сердцем1,
Я покатился по азиатской улице
С полным зарплатным чеком,
притороченным к сумке на поясе,
И наручными часами для увольнения под рукавом.
Под гонконгским моросящим дождем
на кубинских каблуках,
Я догрёб по водосточной канаве до банка крови,
И я оставил свои бумаги на «Тикондероге»2,
И мне позарез нужно было побриться.
Я задержался на углу, съев холодный чоу-мейн3,
И постучал в бильярд с карликом,
пока дождь не прекратился.
И я купил рубашку с длинным рукавом с конями спереди,
И несколько жвачек, и зажигалку, и нож,
И новую колоду карт с девушками на обороте,
И я сел и написал письмо моей жене.
И написал я: «Детка, я так далеко от дома,
И я так скучаю по моей детке.
Я не могу делать это в одиночку,
Я так тебя люблю».
Бродил я, значит, в одиночку,
стараясь растянуть удовольствие,
Выжимая всю жизнь из паршивого двухдневного пропуска.
И я выпил холодного в «Драконе»
под какие-то филиппинские пляски,
И поболтал с лейтенантом о бейсболе
за Сингапурским слингом4,
И я подумал, что та же самая луна на улице
над этим чайнатаунским балаганом
Могла бы посмотреть вниз на Иллинойс5
и найти там тебя.
И ты знаешь, что я люблю тебя, детка.
Я так далеко от дома
Я так далеко от дома
И я так скучаю по моей детке
Я не могу делать это в одиночку
Я так тебя люблю
Увольнение на берег
Увольнение на берег
Увольнение на берег
Увольнение на берег
Увольнение на берег
Увольнение на берег
Увольнение на берег
Увольнение на берег
Автор перевода - M.L.
