Indian Sunset
As I awoke this evening, with the smell of wood smoke clinging
Like a gentle cobweb hanging upon a painted tepee;
Oh, I went to see my chieftain with my war-lance and my woman,
For he told us that the yellow moon would very soon be leaving.
This I can’t believe, I said, I can’t believe our Warlord’s dead,
Oh, he would not leave the chosen ones to the buzzards and the soldiers’ guns.
Oh, great father of the Iroquois, ever since I was young
I’ve read the writings of the smoke, and breast-fed on the sound of drums.
I’ve learned to hurl the tomahawk and ride a painted pony wild,
To run the gauntlet of the Sioux, to make a chieftain’s daughter mine.
And now you ask that I should watch the red man’s race be slowly crushed;
What kind of words are these to hear from Yellow Dog whom white man fears?
I take only what is mine, Lord, my pony, my squaw and my child,
I can’t stay to see you die along with my tribe’s pride.
I go to search for the yellow moon and the fathers of our sons
Where the red sun sinks in the hills of gold and the healing waters run.
Trampling down the prairie rose, leaving hoof tracks in the sand,
Those who wish to follow me I welcome with my hands.
I heard from passing renegades Geronimo was dead,
He’d been laying down his weapons when they filled him full of lead.
Now there seems no reason why I should carry on
In this land that once was my land, I can’t find a home.
It’s lonely and it’s quiet and the horse soldiers are coming
And I think it’s time I strung my bow and ceased my senseless running.
For soon I’ll find the yellow moon along with my loved ones,
Where the buffalos graze in clover fields without the sound of guns.
And the red sun sinks at last into the hills of gold,
And peace to this young warrior comes with a bullet hole.
|
Индейский закат*
В этот вечер я проснулся и почуял запах дыма,
Что повис, как паутина, над цветным шатром вигвама.
Я пошёл к вождю с женою и копьём, ведь он сказал нам,
Что исчезнет очень скоро с неба жёлтая луна.
Я сказал, что я не верю в то, что мёртв наш предводитель,
Он не бросит самых лучших грифам в когти и под ружья.
О, отец всех ирокезов, с детства я читать приучен
Почерк, дымом начертанный; я вскормлён под барабаны;
И метанье томагавка, и седланье диких пони –
Всё прошёл я в стане сиу; дочь вождя себе взял в жены.
И теперь я должен видеть гибель рода краснокожих?
Что ты хочешь, чтобы делал Жёлтый Пёс, гроза всех белых?
Я беру, о, мой властитель, лишь пони, ребёнка и скво.
Не могу смотреть, как ты умрёшь и клана честь падёт.
Пойду за жёлтою луной и отцами сыновей
В край, где солнца кровь тонет в злате гор и целебный бьёт ручей.
Вдоль по розам прерий, по песку, позади – следы копыт…
Тех, кто хочет следовать за мной, зову я – путь открыт.
Но перебежчик весть принёс: Джеронимо погиб.
Он уж клал оружие, как вдруг – убит, с свинцом в груди.
Видно, больше нет причин мне стоять на том.
Этот край, что был мне домом, больше мне не дом.
Безлюдно и безмолвно, лишь вдали солдаты скачут.
“Натяни свой лук. Куда бежать?” – вот то, что это значит.
Теперь-то жёлтую луну с любимыми найдём,
Где бизоны мирно щиплют клевер и тих ружейный гром.
Кровь же солнца, наконец, утонет в злате гор,
И мир воитель обретёт, сбит выстрелом в упор…
1 – Сиу – группа народов и племен Северной Америки.
2 – Джеронимо (1829 – 1909) – вождь чирикауа-апачей, символ сопротивления вторжению США на земли северо-американских индейцев. Вопреки тексту стихотворения Берни Топина, Джеронимо не был убит американскими солдатами, а лишь попал в плен.
* поэтический перевод
Автор перевода - Алекс из Москвы
|
