Прошлым летом
Я неожиданно начал сходить с ума
В крошечном гостиничном номере,
Лёжа обнажённым на кровати.
Я знал, что ты делала и что ты уже сделала.
Наши отношения подходили к концу:
У тебя началась новая жизнь.
Я проклинал твоё имя и ту комнату
И молился о том, чтобы у меня хватило сил
Перестать любить тебя.
Я начал писать тебе письмо,
Которое превратилось в книгу.
Я собирался преодолеть океан
И заставить тебя взглянуть на меня.
Но какое я имел право? Я был тем,
Кто пожертвовал бы твоим счастьем,
Чтобы удовлетворить свою гордость.
Какое я имел право? Я был тем,
Кто задержал бы твою жизнь,
Чтобы успокоить свой крошечный разум.
Затем ты вернулась ко мне, и я опустился на одно колено
С блеском в глазах и розой в зубах.
Я высунул язык, чтобы ты увидела,
Что я умирал от желания быть с тобой.
Потом ты облегчила моё одиночество своими слезами,
И наша одежда слетела, когда мы отбросили годы.
Мы не могли это отрицать,
Потому что не могли признаться,
Что наша любовь была слишком сильной, чтобы умереть,
Или мы были просто слишком слабы, чтобы убить её.
Была ли наша любовь слишком сильной, чтобы умереть?
Или мы были просто слишком слабы, чтобы убить её?
Каждое мгновение, проведённое в той комнате,
Я закрывал глаза в молитве.
Каждый раз, просыпаясь,
Я стискивал зубы в молитве.
Какое я имел право? Я был тем,
Кто пожертвовал бы твоим счастьем,
Чтобы удовлетворить свою гордость.
Какое я имел право? Я был тем,
Кто задержал бы твою жизнь,
Чтобы успокоить свой крошечный разум.
Какое я имел право? Я был тем,
Кто задержал бы твою жизнь,
Чтобы удовлетворить свою ноющую раздутую гордость.
Я был тем, кто задержал бы твою жизнь,
Чтобы успокоить свой кричащий маленький разум.
Ты — моя.
